Название: Блузка.
Рейтинг: R
Жанр: Ангст, Драма, Юмор.
Тип: джен.
Персонажи: Парвати Патил, Лаванда Браун, Дэвид Йетс
Предупреждения: Смерть второстепенного героя, ООС, Мат, Графическое насилие
Описание: Каждое первое апреля Парвати навещает Лаванду в больнице Святого Мунго. Но в этот раз всё будет по другому.
Это было первого апреля – романтичный, тихий и достаточно уютный маггловский ресторанчик, влюбленная пара.
Всё шло гладко – разговоры, игривые смешки, а хозяин-итальянец даже бесплатно угостил красивую пару фирменным блюдом.
Потом он заказал шампанского и, в соответствии с лучшими мелодраматическими традициями подарил кольцо, признался в вечной любви и всё такое прочее.
У неё дыхание перехватило от восторга. А потом он сказал, что на съёмную квартиру им не обязательно возвращаться – на эту ночь он забронировал в отеле номер класса люкс.
***
Уже в номере он объяснил ей, что всё это – лишь первоапрельский розыгрыш.
Что золотое кольцо с бриллиантом – на самом деле позолоченная дешёвка со вставленным стеклом.
Что им только двадцать и он думает, что для серьёзных отношений они слишком молоды.
Но, добавил он вкрадчиво, номер класса люкс – это абсолютно серьёзно.
Лаванда Браун улыбнулась.
***
Парвати поправила причёску и придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Блузка ей решительно не шла.
Жаль, что ей больше не двадцать лет, что юный блеск в глазах не вернёшь, как не вернёшь и Хогвартс – потрясающее же время было.
Когда блузка была вполне к лицу.
Впрочем, она же не на свидание собиралась. И даже не на встречу выпускников.
Вот уже два десятилетие первое апреля для Парвати – самый невесёлый день в году. В этот день она навещает в больнице святого Мунго Лаванду Браун.
***
Утром второго апреля служащий гостиницы собирался занести в номер корзину с фруктами. И даже занёс.
Он обнаружил странную картину – молодой парень лежал в углу в луже крови, а девушка рядом с ним то рыдала, то впадала в истерику и начинала хохотать, абсолютно безумно, запрокидывая голову.
***
Детективу из маггловской полиции, всё, однако, было понятно.
Бытовая ссора. Драка. Девушка, вспылив, нанесла парню несколько ударов бутылкой от шампанского. Дамочка, хоть на вид и хлипкая, но явно была в состоянии аффекта. Так что неудивительно, что проломила ухажёру голову насмерть.
Ещё детектив заметил, что у юноши перерезано горло, но решил, что этот удар девушка нанесла уже мёртвому осколком бутылки, не осознавая последствий. Так что всё было логично.
***
Парвати, ехавшая в Лондон из пригорода на маггловском автобусе, вздрогнула (вроде бы от сквозняка, на деле – от неприятных воспоминаний). Мысль о том, что лучшая подруга оказалась убийцей до сих пор – чёртовы двадцать лет – не могла уложиться в её голове.
Парвати сделала глоток колы и попыталась устроиться на сиденье поудобнее.
***
Медицинский эксперт Дженкинс был парнем циничным и многое видавшим. На первое апреля он разыграл подругу, позвонив с утра по телефону и сказав, что он сейчас вскрыл труп его отца и нашёл мячик для пинг-понга – «Не твой, случайно?». Девушка его в тот же день бросила, но Дженкинс не сильно унывал. Сделав себе на будущее заметку – не гнаться за большими сиськами, если кроме них у девушки ничего нет, эксперт отправился на вскрытие.
Труп парня, обнаруженный в гостинице, ничем его не удивил. Травмы все – от ударов твёрдым тяжёлым предметом – похоже, той самой бутылкой. Только с горлом что-то было не так. Приглядевшись, Дженкинс наконец понял, что.
Горло не перерезали, подумал он, перекрестившись. Его перегрызли. Зубами.
***
Авроры освободили Лаванду из маггловской тюрьмы. Парвати просила – если не умоляла Поттера не причинить ей при этом вреда. И Гарри обещал ей сделать всё возможное.
Причинять вред и не понадобилось – Лаванда вела себя тихо, будто ушла в себя. Она будто не понимала, что с ней происходит.
А может, действительно не понимала.
***
Целители осмотрели Лаванду в присутствии авроров. Где-то на середине осмотра внутрь тихо зашёл Билл Уизли, встретился взглядом со стеклянными глазами девушки – и вышел из палаты.
Парвати сидела в коридорчике – в той же блузке, что и двадцать лет спустя. О произошедшем с подругой она услышала только что и аппарировала в больницу быстро, даже никому не сказав, куда она направляется.
- Что с ней? Она же не могла сойти с ума? Она же никогда не была волком? – обрушила она на Уизли град вопросов.
Длинноволосый юноша почесал шрам на лице и ответил странно:
- Волком – нет. Оборотнем – всегда.
- Что это, чёрт возьми, значит?! – выкрикнула Парвати.
- Ты думала, то, что Грэйбек укусил её, как и меня, не обратившись, что-то меняет?!- вдруг резко и жёстко заговорил Билл,- Да, превращение в животного у Лаванды не произошло, но суть же не в этом. Главное в её… нашем проклятье – распад сознания. Наше самоощущение разделяется на две половины – человеческое и звериное, без этого оборотень был бы обычным анимагом. Зверь берёт верх в ночь полнолуния, но если недостаточно выдержки, самоконтроля и осознания того, что ты человек – он возьмёт верх и в другие дни. Как это произошло с Грэйбеком.
- И с Лавандой,- добавляет Парвати.
Минуту они молчали. Потом девушка спросила:
- А что будет теперь?
- Ей введут зелья. Такие же, что принимал профессор Люпин, но значительно сильнее. Притормозят звериную часть сознания, замедлят и человеческую. Другого выхода нет.
- Неужели это не лечится? – спросила Парвати, сознавая собственное бессилие.
Этот вопрос ударил Билла как пощёчина. Его рассечённое шрамами, но красивое лицо, исказила гримаса боли.
- Не лечится,- гулко, придушенно ответил он,- Никак.
Уизли выдохнул.
- Ладно, был рад увидеть тебя. Пойду в банк, меня наверняка уже заждались на работе.
Когда Билл скрылся в лестничном пролёте, Парвати улыбнулась – весело, но и сочувственно.
- Сегодня воскресенье,- произнесла она про себя,- «Гринготтс» не работает.
***
Парвати пошла от автобусной остановки пешком, закрывшись от дождя капюшоном толстовки. Дождь был не обычный, лондонский – колкий и злой, а тёплый и даже ласковый.
Можно было применить водоотталкивающее заклинание. А до этого – добраться до больницы аппарированием, а не тратить время и деньги.
Возможно это некая мудрость, в духе даосизма.
Возможно, впрочем, что просто раздолбайство.
Дождь становился всё сильнее. Парвати всё же применила водоотталкивающее и пошла чуть побыстрее, продолжая вспоминать.
***
Лаванда после зелий на оборотня и убийцу была совершенно непохожа. Говорила вполне вежливо, но бесстрастно, как и без эмоций. Потом Парвати поняла – она её не узнала.
Браун не узнала её и на следующий день. И через день.
Впервые огонь узнавания появился у Лаванды в глазах через год - первого апреля. Тогда Парвати, наконец, с помощью наводящих вопросов добилась того, что подруга вспомнила об их прошлом.
Часа полтора они вспоминали Хогвартс - ссоры с Грейнджер, прорицания, дурацкую влюблённость в Рона. Лаванда была очень рада восстанавливать в памяти
А потом Лаванда спросила:
- А кто у меня был после Рона? Где он сейчас?
Парвати не знала, что ответить. А Браун неумолимо продолжала:
- Подожди, я точно помню. Скотт Мэйфлауэр, шотландец. Что у нас случилось?
- Он… он тебя бросил,- ответила после паузы Парвати.
Взгляд Браун вдруг потускнел. Через пару минут стал ясно – Лаванда подругу не узнаёт.
***
Парвати зашла внутрь. Было подозрительно немноголюдно, а в отделении, где содержалась Лаванда (рядом были лишь три пустующий палаты), вообще дежурил лишь один целитель.
Целитель оценил её далеко не идеальное тело с интересом. Впрочем, наверное, просто показалась.
Блузка Парвати всё же не шла.
Санитар указал на дверь палаты – он был явно новичок и не знал, что Парвати навещает лучшую подругу раз в две недели, а то и чаще.
Когда Парвати зашла в комнату, он запер отделение на ключ. Изнутри.
***
Следующее узнавание вновь случилось первого апреля. И вновь разговор дошёл до Скотта. И вновь Парвати не смогла сказать Лаванде правду.
Так продолжалось двадцать лет. Каждое первое апреля было для них вечером ностальгии, но на вопрос о Скотте Парвати никогда не отвечала правду.
Да, возможно, только так у Лаванды будет шанс выздороветь. Да, с помощью Поттера ей удастся отвертеться от Азкабана. Но захочет ли она жить с этим?
И каждый раз Парвати отвечала – нет.
***
Все повторилось снова – это напоминало скучную, сто раз уже отыгранную игру. Машинально разговаривая с Лавандой о школьных годах, она смотрела в лицо подруги.
Парвати охватывало уныние. Она понимала, как сильно Браун изменилась за это время.
Двадцать лет подавления своей природы. Двадцать лет незнания, кто ты. Двадцать лет в тусклой, маленькой больничной палате.
И никто кроме Парвати в этом не виноват. Лаванда сама отказалась от своих родителей, и они даже ни разу её не навестили. Друзей, кроме Парвати у неё не было. Лишь у Парвати была возможность вернуть подругу к жизни.
Но она ей не воспользовалась.
Хотя…
Когда Лаванда вновь вспомнила о Скотте Мэйфлауэре, она не выдержала и вскрикнула:
- Ты убила его! Убила его в отеле, двадцать лет назад, первого апреля. Ты не виновата, у тебя был приступ.
Глаза Браун начали наливаться кровью. В её взгляде больше не было ничего человеческого.
Парвати поняла – она совершила страшную ошибку. Она быстро заговорила:
- Слушай, это был розыгрыш. Никого ты не убивала. Сегодня же первое апреля, день дурака. Я тебя разыграла.
Лаванда прыгнула на неё – по-звериному, выставив голову с открытым ртом вперёд. Но из кровати вдруг выросли две цепи со стальными кандалами и защёлкнулись у Браун на запястьях.
Парвати вздохнула с облегчением.
Зря.
Лаванда дёрнула руками – и цепи порвались, как будто были игрушечными. Затем она ударила Парвати ногой – хоть удар и пришёлся вскользь, девушку отбросило назад.
Парвати приземлилась ловко, сгруппировалась, на ноги вскочила уже с палочкой в руках. В своё время на тренировках в ОД она многому научилась. Поттер часто говорил – тот, кто умеет быстро выхватывать палочку и уклоняться от заклинаний победит скорее, чем тот, кто сильнейший маг.
Только вот Лаванда тоже обучалась в ОД. А ещё она была оборотнем. А оборотню палочка не нужна.
Сильный удар ногой – и палочка Парвати отлетела в сторону. Уворачиваясь от следующего удара Парвати упала.
Теперь, кажется, конец.
***
- СТУПЕФАЙ!
Оглушающее заклинание пробило дверь насквозь и ударило Лаванду в грудь, отбросив назад.
Это был всё тот же целитель.
Парвати смотрела на оглушенную подругу, на целителя. Хотела что-то сказать. Но изо рта вырвалась только судорожная икота.
-Успокойтесь, прошу вас,- вежливо проговорил целитель,- пойдёмте со мной. Вам нужно выпить воды.
Целитель вывел её из палаты. Парвати, не успевшая ещё отойти от шока, не обратила внимание на то, что целитель забрал её палочку.
***
- Сядьте на диван, ну же, не волнуйтесь, - говорил он,- вот, выпейте воды.
Он протянул Парвати графин.
Женщина сделала пару глотков. Но это была не вода.
- Что вы мне дали? Это не вода? – растерянно спросила она.
Целитель ухмыльнулся:
- Думаю, вы знаете меня. Меня зовут Дэвид Йетс. Вам это имя наверняка знакомо?
- Абсолютно незнакомо,- спокойно ответила Парвати.
Она не читала «Ежедневный пророк» за прошлую среду и не слышала про обычного работника министерства невысокого уровня, что изнасиловал и убил трёх женщин.
- Я собираюсь трахнуть вас,- очень вежливо сказал Дэвид,- Трахнуть и, возможно, убить. Только, пожалуйста, не надо вопросов – зачем? Я слишком долго был половой тряпкой. Я заслужил немного веселья. А когда веселиться, если не в день дурака, правда?
- Можно хотя бы один вопрос? Что в грёбаной воде?! – выкрикнула Парвати.
Йетс остался невозмутимым:
-В этой воде – особенное зелье. Уничтожает ближайшие участки памяти. Через час, через полтора вы заснёте. А утром забудете всё, что знали.
«Всё, как у Лаванды. Она тоже утром второго апреля всегда забывала, кто она и кто я. Нет, это не может быть правдой».
- Это же розыгрыш, да? Первое апреля. Вы меня разыграли? – догадалась Парвати.
Дэвид Йетс громко рассмеялся.
- Конечно, розыгрыш. Неужели вы правда подумали, что я способен на такую гнусность?
Парвати тоже рассмеялась – с облегчением
- Знаете, на секунду мне показалось, что…
Йетс ударил её рукой по лицу, и девушка упала на диван.
***
- Оглуши меня! – выкрикнула Парвати, увидев в глазах Дэвида тот же звериный огонёк, что у Лаванды,- я не хочу это чувствовать.
Йетс улыбнулся.
- Зачем?
- Ну, я буду кричать! Сопротивляться!
- Оглушать тебя я не буду. Некрофилия, всё-таки, это не моя тема,- подробно и обстоятельно отвечал Дэвид,- Кричать не стоит - тут полная звукоизоляция. За пределами отделения нас некто не услышит. А сопротивляться – сколько угодно. Так ещё веселее.
- Мне сорок лет! У меня двое детей.
- Значит, для кое-чего ты вполне пригодная,- рассмеялся он.
- Но… эта блузка мне совсем не идёт! – крикнула Парвати свой последний аргумент.
Маньяк улыбнулся.
- Так давай снимем её.
Он в два прыжка оказался около неё и потянул руки к её джинсам.
Сзади раздался звериный рык.
Это очнулась Лаванда
***
Обычного человека Ступефай оглушил бы на час-два. Здорового мужика – на полчаса.
Лаванда не была здоровым мужиком, но, тем не менее, очнулась уже минут через пять.
Йетс, однако, не был удивлён. Обернулся, стремительным движением выхватил палочку.
Но Браун в два прыжка успела сократить расстояние до него и схватить за запястье.
Тошнотворный хруст – это женщина-оборотень выкрутила Дэвиду руку с палочкой. Палочка упала на пол, а рука, похоже, была сломана.
Маньяк не обратил на сломанную руку никакого внимания – левым кулаком ударил Лаванду в висок. Она рухнула, как подкошенная, но тут же перекатилась и приготовилась к новому броску.
Левой рукой Йетс вытянул палочку Парвати. Лицо его было деловитым и сосредоточенным.
И тут Парвати удивила сама себя – прыгнула на Дэвида, схватила за шею. Тот, хоть и со сломанной правой рукой, сбросил её уже через пару секунд.
Но для этого ему пришлось выпустить палочку.
Лаванда налетела на врага вихрем. Первый удар она нанесла в солнечное сплетение, затем сломала нос, а дальше Парвати решила не смотреть.
Где-то полминуты она, отвернувшись, слышала короткие, сочные удары, звериный рык и клацанье зубов.
Потом наступила тишина и Парвати, наконец, обернулась.
Маньяк лежал на спине в луже крове. Он был убит, никаких сомнений.
Разделит ли она его участь?
Парвати думала, что будет бояться, что мороз пробежит по коже, а перед глазами начнут мелькать мгновения жизни. Ничего этого не было. Она чувствовала себя невероятно уставшей в этот сумасшедший первоапрельский вечер. А ещё её подташнивало от вида растекающейся по полу крови.
Жизнь шутка. Вся жизнь – грёбаная неудавшаяся шутка.
- Знаешь, Парвати, это блузка тебе совсем не идёт.
Лаванда Браун улыбнулась.
Рейтинг: R
Жанр: Ангст, Драма, Юмор.
Тип: джен.
Персонажи: Парвати Патил, Лаванда Браун, Дэвид Йетс
Предупреждения: Смерть второстепенного героя, ООС, Мат, Графическое насилие
Описание: Каждое первое апреля Парвати навещает Лаванду в больнице Святого Мунго. Но в этот раз всё будет по другому.
Это было первого апреля – романтичный, тихий и достаточно уютный маггловский ресторанчик, влюбленная пара.
Всё шло гладко – разговоры, игривые смешки, а хозяин-итальянец даже бесплатно угостил красивую пару фирменным блюдом.
Потом он заказал шампанского и, в соответствии с лучшими мелодраматическими традициями подарил кольцо, признался в вечной любви и всё такое прочее.
У неё дыхание перехватило от восторга. А потом он сказал, что на съёмную квартиру им не обязательно возвращаться – на эту ночь он забронировал в отеле номер класса люкс.
***
Уже в номере он объяснил ей, что всё это – лишь первоапрельский розыгрыш.
Что золотое кольцо с бриллиантом – на самом деле позолоченная дешёвка со вставленным стеклом.
Что им только двадцать и он думает, что для серьёзных отношений они слишком молоды.
Но, добавил он вкрадчиво, номер класса люкс – это абсолютно серьёзно.
Лаванда Браун улыбнулась.
***
Парвати поправила причёску и придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Блузка ей решительно не шла.
Жаль, что ей больше не двадцать лет, что юный блеск в глазах не вернёшь, как не вернёшь и Хогвартс – потрясающее же время было.
Когда блузка была вполне к лицу.
Впрочем, она же не на свидание собиралась. И даже не на встречу выпускников.
Вот уже два десятилетие первое апреля для Парвати – самый невесёлый день в году. В этот день она навещает в больнице святого Мунго Лаванду Браун.
***
Утром второго апреля служащий гостиницы собирался занести в номер корзину с фруктами. И даже занёс.
Он обнаружил странную картину – молодой парень лежал в углу в луже крови, а девушка рядом с ним то рыдала, то впадала в истерику и начинала хохотать, абсолютно безумно, запрокидывая голову.
***
Детективу из маггловской полиции, всё, однако, было понятно.
Бытовая ссора. Драка. Девушка, вспылив, нанесла парню несколько ударов бутылкой от шампанского. Дамочка, хоть на вид и хлипкая, но явно была в состоянии аффекта. Так что неудивительно, что проломила ухажёру голову насмерть.
Ещё детектив заметил, что у юноши перерезано горло, но решил, что этот удар девушка нанесла уже мёртвому осколком бутылки, не осознавая последствий. Так что всё было логично.
***
Парвати, ехавшая в Лондон из пригорода на маггловском автобусе, вздрогнула (вроде бы от сквозняка, на деле – от неприятных воспоминаний). Мысль о том, что лучшая подруга оказалась убийцей до сих пор – чёртовы двадцать лет – не могла уложиться в её голове.
Парвати сделала глоток колы и попыталась устроиться на сиденье поудобнее.
***
Медицинский эксперт Дженкинс был парнем циничным и многое видавшим. На первое апреля он разыграл подругу, позвонив с утра по телефону и сказав, что он сейчас вскрыл труп его отца и нашёл мячик для пинг-понга – «Не твой, случайно?». Девушка его в тот же день бросила, но Дженкинс не сильно унывал. Сделав себе на будущее заметку – не гнаться за большими сиськами, если кроме них у девушки ничего нет, эксперт отправился на вскрытие.
Труп парня, обнаруженный в гостинице, ничем его не удивил. Травмы все – от ударов твёрдым тяжёлым предметом – похоже, той самой бутылкой. Только с горлом что-то было не так. Приглядевшись, Дженкинс наконец понял, что.
Горло не перерезали, подумал он, перекрестившись. Его перегрызли. Зубами.
***
Авроры освободили Лаванду из маггловской тюрьмы. Парвати просила – если не умоляла Поттера не причинить ей при этом вреда. И Гарри обещал ей сделать всё возможное.
Причинять вред и не понадобилось – Лаванда вела себя тихо, будто ушла в себя. Она будто не понимала, что с ней происходит.
А может, действительно не понимала.
***
Целители осмотрели Лаванду в присутствии авроров. Где-то на середине осмотра внутрь тихо зашёл Билл Уизли, встретился взглядом со стеклянными глазами девушки – и вышел из палаты.
Парвати сидела в коридорчике – в той же блузке, что и двадцать лет спустя. О произошедшем с подругой она услышала только что и аппарировала в больницу быстро, даже никому не сказав, куда она направляется.
- Что с ней? Она же не могла сойти с ума? Она же никогда не была волком? – обрушила она на Уизли град вопросов.
Длинноволосый юноша почесал шрам на лице и ответил странно:
- Волком – нет. Оборотнем – всегда.
- Что это, чёрт возьми, значит?! – выкрикнула Парвати.
- Ты думала, то, что Грэйбек укусил её, как и меня, не обратившись, что-то меняет?!- вдруг резко и жёстко заговорил Билл,- Да, превращение в животного у Лаванды не произошло, но суть же не в этом. Главное в её… нашем проклятье – распад сознания. Наше самоощущение разделяется на две половины – человеческое и звериное, без этого оборотень был бы обычным анимагом. Зверь берёт верх в ночь полнолуния, но если недостаточно выдержки, самоконтроля и осознания того, что ты человек – он возьмёт верх и в другие дни. Как это произошло с Грэйбеком.
- И с Лавандой,- добавляет Парвати.
Минуту они молчали. Потом девушка спросила:
- А что будет теперь?
- Ей введут зелья. Такие же, что принимал профессор Люпин, но значительно сильнее. Притормозят звериную часть сознания, замедлят и человеческую. Другого выхода нет.
- Неужели это не лечится? – спросила Парвати, сознавая собственное бессилие.
Этот вопрос ударил Билла как пощёчина. Его рассечённое шрамами, но красивое лицо, исказила гримаса боли.
- Не лечится,- гулко, придушенно ответил он,- Никак.
Уизли выдохнул.
- Ладно, был рад увидеть тебя. Пойду в банк, меня наверняка уже заждались на работе.
Когда Билл скрылся в лестничном пролёте, Парвати улыбнулась – весело, но и сочувственно.
- Сегодня воскресенье,- произнесла она про себя,- «Гринготтс» не работает.
***
Парвати пошла от автобусной остановки пешком, закрывшись от дождя капюшоном толстовки. Дождь был не обычный, лондонский – колкий и злой, а тёплый и даже ласковый.
Можно было применить водоотталкивающее заклинание. А до этого – добраться до больницы аппарированием, а не тратить время и деньги.
Возможно это некая мудрость, в духе даосизма.
Возможно, впрочем, что просто раздолбайство.
Дождь становился всё сильнее. Парвати всё же применила водоотталкивающее и пошла чуть побыстрее, продолжая вспоминать.
***
Лаванда после зелий на оборотня и убийцу была совершенно непохожа. Говорила вполне вежливо, но бесстрастно, как и без эмоций. Потом Парвати поняла – она её не узнала.
Браун не узнала её и на следующий день. И через день.
Впервые огонь узнавания появился у Лаванды в глазах через год - первого апреля. Тогда Парвати, наконец, с помощью наводящих вопросов добилась того, что подруга вспомнила об их прошлом.
Часа полтора они вспоминали Хогвартс - ссоры с Грейнджер, прорицания, дурацкую влюблённость в Рона. Лаванда была очень рада восстанавливать в памяти
А потом Лаванда спросила:
- А кто у меня был после Рона? Где он сейчас?
Парвати не знала, что ответить. А Браун неумолимо продолжала:
- Подожди, я точно помню. Скотт Мэйфлауэр, шотландец. Что у нас случилось?
- Он… он тебя бросил,- ответила после паузы Парвати.
Взгляд Браун вдруг потускнел. Через пару минут стал ясно – Лаванда подругу не узнаёт.
***
Парвати зашла внутрь. Было подозрительно немноголюдно, а в отделении, где содержалась Лаванда (рядом были лишь три пустующий палаты), вообще дежурил лишь один целитель.
Целитель оценил её далеко не идеальное тело с интересом. Впрочем, наверное, просто показалась.
Блузка Парвати всё же не шла.
Санитар указал на дверь палаты – он был явно новичок и не знал, что Парвати навещает лучшую подругу раз в две недели, а то и чаще.
Когда Парвати зашла в комнату, он запер отделение на ключ. Изнутри.
***
Следующее узнавание вновь случилось первого апреля. И вновь разговор дошёл до Скотта. И вновь Парвати не смогла сказать Лаванде правду.
Так продолжалось двадцать лет. Каждое первое апреля было для них вечером ностальгии, но на вопрос о Скотте Парвати никогда не отвечала правду.
Да, возможно, только так у Лаванды будет шанс выздороветь. Да, с помощью Поттера ей удастся отвертеться от Азкабана. Но захочет ли она жить с этим?
И каждый раз Парвати отвечала – нет.
***
Все повторилось снова – это напоминало скучную, сто раз уже отыгранную игру. Машинально разговаривая с Лавандой о школьных годах, она смотрела в лицо подруги.
Парвати охватывало уныние. Она понимала, как сильно Браун изменилась за это время.
Двадцать лет подавления своей природы. Двадцать лет незнания, кто ты. Двадцать лет в тусклой, маленькой больничной палате.
И никто кроме Парвати в этом не виноват. Лаванда сама отказалась от своих родителей, и они даже ни разу её не навестили. Друзей, кроме Парвати у неё не было. Лишь у Парвати была возможность вернуть подругу к жизни.
Но она ей не воспользовалась.
Хотя…
Когда Лаванда вновь вспомнила о Скотте Мэйфлауэре, она не выдержала и вскрикнула:
- Ты убила его! Убила его в отеле, двадцать лет назад, первого апреля. Ты не виновата, у тебя был приступ.
Глаза Браун начали наливаться кровью. В её взгляде больше не было ничего человеческого.
Парвати поняла – она совершила страшную ошибку. Она быстро заговорила:
- Слушай, это был розыгрыш. Никого ты не убивала. Сегодня же первое апреля, день дурака. Я тебя разыграла.
Лаванда прыгнула на неё – по-звериному, выставив голову с открытым ртом вперёд. Но из кровати вдруг выросли две цепи со стальными кандалами и защёлкнулись у Браун на запястьях.
Парвати вздохнула с облегчением.
Зря.
Лаванда дёрнула руками – и цепи порвались, как будто были игрушечными. Затем она ударила Парвати ногой – хоть удар и пришёлся вскользь, девушку отбросило назад.
Парвати приземлилась ловко, сгруппировалась, на ноги вскочила уже с палочкой в руках. В своё время на тренировках в ОД она многому научилась. Поттер часто говорил – тот, кто умеет быстро выхватывать палочку и уклоняться от заклинаний победит скорее, чем тот, кто сильнейший маг.
Только вот Лаванда тоже обучалась в ОД. А ещё она была оборотнем. А оборотню палочка не нужна.
Сильный удар ногой – и палочка Парвати отлетела в сторону. Уворачиваясь от следующего удара Парвати упала.
Теперь, кажется, конец.
***
- СТУПЕФАЙ!
Оглушающее заклинание пробило дверь насквозь и ударило Лаванду в грудь, отбросив назад.
Это был всё тот же целитель.
Парвати смотрела на оглушенную подругу, на целителя. Хотела что-то сказать. Но изо рта вырвалась только судорожная икота.
-Успокойтесь, прошу вас,- вежливо проговорил целитель,- пойдёмте со мной. Вам нужно выпить воды.
Целитель вывел её из палаты. Парвати, не успевшая ещё отойти от шока, не обратила внимание на то, что целитель забрал её палочку.
***
- Сядьте на диван, ну же, не волнуйтесь, - говорил он,- вот, выпейте воды.
Он протянул Парвати графин.
Женщина сделала пару глотков. Но это была не вода.
- Что вы мне дали? Это не вода? – растерянно спросила она.
Целитель ухмыльнулся:
- Думаю, вы знаете меня. Меня зовут Дэвид Йетс. Вам это имя наверняка знакомо?
- Абсолютно незнакомо,- спокойно ответила Парвати.
Она не читала «Ежедневный пророк» за прошлую среду и не слышала про обычного работника министерства невысокого уровня, что изнасиловал и убил трёх женщин.
- Я собираюсь трахнуть вас,- очень вежливо сказал Дэвид,- Трахнуть и, возможно, убить. Только, пожалуйста, не надо вопросов – зачем? Я слишком долго был половой тряпкой. Я заслужил немного веселья. А когда веселиться, если не в день дурака, правда?
- Можно хотя бы один вопрос? Что в грёбаной воде?! – выкрикнула Парвати.
Йетс остался невозмутимым:
-В этой воде – особенное зелье. Уничтожает ближайшие участки памяти. Через час, через полтора вы заснёте. А утром забудете всё, что знали.
«Всё, как у Лаванды. Она тоже утром второго апреля всегда забывала, кто она и кто я. Нет, это не может быть правдой».
- Это же розыгрыш, да? Первое апреля. Вы меня разыграли? – догадалась Парвати.
Дэвид Йетс громко рассмеялся.
- Конечно, розыгрыш. Неужели вы правда подумали, что я способен на такую гнусность?
Парвати тоже рассмеялась – с облегчением
- Знаете, на секунду мне показалось, что…
Йетс ударил её рукой по лицу, и девушка упала на диван.
***
- Оглуши меня! – выкрикнула Парвати, увидев в глазах Дэвида тот же звериный огонёк, что у Лаванды,- я не хочу это чувствовать.
Йетс улыбнулся.
- Зачем?
- Ну, я буду кричать! Сопротивляться!
- Оглушать тебя я не буду. Некрофилия, всё-таки, это не моя тема,- подробно и обстоятельно отвечал Дэвид,- Кричать не стоит - тут полная звукоизоляция. За пределами отделения нас некто не услышит. А сопротивляться – сколько угодно. Так ещё веселее.
- Мне сорок лет! У меня двое детей.
- Значит, для кое-чего ты вполне пригодная,- рассмеялся он.
- Но… эта блузка мне совсем не идёт! – крикнула Парвати свой последний аргумент.
Маньяк улыбнулся.
- Так давай снимем её.
Он в два прыжка оказался около неё и потянул руки к её джинсам.
Сзади раздался звериный рык.
Это очнулась Лаванда
***
Обычного человека Ступефай оглушил бы на час-два. Здорового мужика – на полчаса.
Лаванда не была здоровым мужиком, но, тем не менее, очнулась уже минут через пять.
Йетс, однако, не был удивлён. Обернулся, стремительным движением выхватил палочку.
Но Браун в два прыжка успела сократить расстояние до него и схватить за запястье.
Тошнотворный хруст – это женщина-оборотень выкрутила Дэвиду руку с палочкой. Палочка упала на пол, а рука, похоже, была сломана.
Маньяк не обратил на сломанную руку никакого внимания – левым кулаком ударил Лаванду в висок. Она рухнула, как подкошенная, но тут же перекатилась и приготовилась к новому броску.
Левой рукой Йетс вытянул палочку Парвати. Лицо его было деловитым и сосредоточенным.
И тут Парвати удивила сама себя – прыгнула на Дэвида, схватила за шею. Тот, хоть и со сломанной правой рукой, сбросил её уже через пару секунд.
Но для этого ему пришлось выпустить палочку.
Лаванда налетела на врага вихрем. Первый удар она нанесла в солнечное сплетение, затем сломала нос, а дальше Парвати решила не смотреть.
Где-то полминуты она, отвернувшись, слышала короткие, сочные удары, звериный рык и клацанье зубов.
Потом наступила тишина и Парвати, наконец, обернулась.
Маньяк лежал на спине в луже крове. Он был убит, никаких сомнений.
Разделит ли она его участь?
Парвати думала, что будет бояться, что мороз пробежит по коже, а перед глазами начнут мелькать мгновения жизни. Ничего этого не было. Она чувствовала себя невероятно уставшей в этот сумасшедший первоапрельский вечер. А ещё её подташнивало от вида растекающейся по полу крови.
Жизнь шутка. Вся жизнь – грёбаная неудавшаяся шутка.
- Знаешь, Парвати, это блузка тебе совсем не идёт.
Лаванда Браун улыбнулась.